Конфликт – столкновение взаимоисключающих сторон, мнений, точек зрений, имеющее несколько стадий развития – латентную, кризисную, постконфликтную». Используя именно это толкование, мы можем найти предшественников Чехова в раскрытии данной темы. Если мы сделаем акцент на борьбе мировоззрений, то, конечно же, вспомним о романе Тургенева «Отцы и дети» как о хронике гибели вестников несостоявшейся бури.
Однако стоит заметить, что в каждом противостоянии есть как единое целое, группы, толпы, так и персоналии, люди и личности, которые оказываются в гуще событий, перед моральным выборов, которые втянуты ветром перемен.
Он суров и беспощаден, разбрасывает семена раздора и ломает нежизнеспособные деревья, однако этот поток всегда справедлив – поскольку не видит различий между старыми и молодыми, либералами и славянофилами, Обломовыми и Штольцами. Трагедия одного в результате движения масс – лейтмотив повести «Обломов» Гончарова, произведения, заставившего не одного человека вздрогнуть и, если читатель нашёл знакомые черты, измениться в сторону, которую он найдёт для себя лучшей. В ходе данной творческой работы мы рассмотрим два вида конфликта, представленных в пьесе «Вишневый сад» – внутриличностный «тремор» Раневской и социальная «лихорадка» Лопахина,которые в итоге сопоставим и найдём общее в этих двух трагедиях.
Мы впервые знакомимся с Раневской, когда она возвращается из Парижа в родное поместье, после долгого путешествия по законодательнице мод-Франции, что вполне являлось достаточно тривиальным видом времяпрепровождения для данной эпохи. Печальный образ, грустная история о невзаимной и трагической любви, стоящая на пороге дома нищета, жизненный опыт и память о прекрасном прошлом – всё это складывается в единый романтический силуэт, который вызывает разную реакцию у читателя.
Женщина, отдавшая всё своей любви ради некого него? Справедливо, как недалекий импульсивный человек, наивностью и добродушностью которого воспользовался ближний. Будь автор представителем романтизма, читателю бы представилась повесть о жизни после предательства – мучительном, жалком существовании и смерти после дней, недель, даже лет человеческого счастья. Однако Антон Павлович Чехов – один из величайших писателей – реалистов, и поэтому мы должны заострить внимание на её душевном «грузе», о котором постоянно напоминает и автор, и она сама. Её «бремя», биография, прошлое – проклятье и благословение; счастье на бумаге, в мифическом «тогда», и мучительная рутина объективного «сейчас». Её можно понять, как человека, однако историческая справедливость неумолима, как и время, которое истощило вишневый сад .
Однако, пьеса «Вишневый сад» наверняка бы не изучалось в курсе старшей школы, если бы не имела в себе социального смысла, отображения особенностей общественных отношений того времени, и ключевая персона здесь – Лопахин Ермолай Алексеевич. По ходу повествования читатель может получить образ, по-разному трактуемый с точки зрения современной жизни и определенного периода, обозначенного временными рамками произведения. Он не богат, но не беден, у него нет громкого социального статуса, но он не так прост, как кажется.
Ермолай Алексеевич – сын крепостного, но сам находится в обществе дворян и приближенных к этому кругу людей, что по меркам того времени достаточно сильный прорыв . Однако он сам замечает, что его положение никак не сказывается на внутренней сущности, не меняет его корни. Впрочем, интересно нам его не столько происхождение – хотя оно уже становится знаком, что мы идём по верному пути,- сколько его взаимоотношения с другими персонажами и символическая картина конца произведения.
Лопахин пренебрежительно относится к людям ниже статусом, но при этом активно принимает участие в судьбах других людей, находится постоянно как бы в «кадре». Здесь можно найти указку на тот «пограничный» статус, в котором пребывает герой. Впрочем, нас сильнее интересует конец произведения – то ли радость, то ли горькая усмешка над своим прошлом (цитата про отца и деда) и нынешним, и, самое главное, тишина, молчание. Лопахин просит играть музыкантов, чтобы заглушить её.
В конце концов, дома не остаётся никого, кроме студента, которого наверняка использовал автор для выражения своего отношения к историческому процессу, но и он удаляется. Если брать символический уровень, то «буржуазия» остаётся одна в «России», которую пытается перекроить на свой лад – прежде всего, уничтожая «культурный пласт когда-то великого сословия» в виде вишневого сада. Это вовсе не значит, что Лопахин – выскочка, которому повезло, а теперь он не знал, что делать с деньгами. Это значит, что одни люди заменили других, но вместе с теми, кто покинул нас, ушли традиции, ушли мысли, ушло то, что никогда не вернуть – что существовало только в сознании, на словах, может быть, вместе с определенными людьми. Такова сущность социального конфликта – признака того, что конкретный социум нуждается в обновлении, и его развития.
Если мы углубимся в науку о конфликтах, то узнаем, что оба этих вида – внутриличностный и социальный – являются уникальными. Раневская всё оставшуюся жизнь будет бежать от себя, от принятия каких-либо решений; Лопахин стал маргиналом в ином, ненаучном понимании – сын крепостного остаётся его сыном, независимо от состояния, так же как дворяне останутся ими же, несмотря на многочисленные унижения, связанные с нищетой. От голоса внутри, разрывающего твоё сознание, лишающего сна, лишающего ясности ума и сводящего в могилу, никуда не деться – точно так же, как и под деревом не спрятаться от кислотного дождя новой эпохи и вьюги.
В заключение стоит сказать, что тема социальных конфликтов, которые касаются не только государства, но и каждого его гражданина, будет позже поднята Михаилом Афанасьевичем Булгаковым, Борис (как?) Пастернаком и их потомками. Эта пьеса из ряда тех, что не призваны рассмешить или вызвать дежавю у зрителя. Это полноценное произведение, со своим междустрочием, которое можно осмыслить философски и житейски.
Тема конфликтов здесь – основная, потому что именно через этот уровень взаимодействия людей всегда происходили крупнейшие перемены, совершались открытия, творились подвиги. Но в каждой войне есть погибшие, в каждой драке – пострадавшие, в каждой ссоре – обиженные, и о них нельзя забывать, ведь они – жертва на алтаре истории – вот, что мне кажется, хотел донести до нас Антон Павлович Чехов.