Образ футлярных людей в рассказах А.П. Чехова

Огромную часть жизни А.П. Чехов посвятил изучению причин нравственной деградации личности, отказа от достойного существования. «Человек — это звучит гордо», — говорил Сатин, персонаж пьесы Максима Горького «На дне». Многие герои чеховской прозы добровольно отказывались от права с достоинством носить это звание, всячески отталкивали от себя честь быть человеком. Если ранняя проза Антона Павловича была юмористической (в ней он боролся с «пошлостью пошлого человека»), то с течением времени его всё больше занимала тема бездуховности, замены жизни существованием. В художественном мире Чехова 80-х годов проявился скрытый трагизм повседневной, обыденной жизни человека; ярче выразилось критическое отношение ко всем силам, подавляющим человеческую личность. Тлетворное влияние окружающего мира вызывает протест «маленьких» людей — и именно к таким скромным бунтовщикам обращается писатель.

Однако чем больше Антон Павлович работает над вышеуказанной темой, тем больше он замечает, что огромное количество людей отказываются от этого бунта против угнетающей действительности, наоборот: они давят на самих себя куда более сильно, чем окружающее их общество. Люди сами, добровольно лишают себя радостей жизни, без причин, без целей. Это явление, которое позже будет описано термином «футлярный человек», меняет мировоззрение Чехова. «Маленький человек», во многом ставший таким в силу собственных действий, в его глазах перестаёт быть объектом сочувствия, сострадания, а превращается во врага, который готов мстить всему, что не соответствует его представлениям о мире, что сильнее его.

Такой «футлярный человек», сам лишивший себя человеческой полноценности, занимает все мысли Чехова в поздний период его творчества. К концу 1890-х — началу 1900-х годов создаются его культовые произведения, наиболее остро и точно охарактеризовавшие героя такого типа. В это время написаны «Ионыч», цикл «Маленькая трилогия», включающая в себя рассказ «Человек в футляре», а также «О любви» и «Крыжовник»; рассказ «Дама с собачкой», «Невеста» и некоторые другие. Психологизм автора выходит на новый, куда более сложный уровень, а авторское отношение к героям оказывается куда более завуалированным, чем в его ранних произведениях. Теперь Чехов ничему не пытается научить читателя открыто — он лишь описывает историю, в которой тот должен разобраться самостоятельно — и сделать собственные выводы. Писатель отказывается от описания исключительно омертвляющего воздействия окружающей среды — он пытается разобраться в механизмах, которые приводят к тому, что человек губит самого себя.

Реактивные изменения, произошедшие в 90-х годах 19 века, выдвинули эту проблему на первый план. Героями Чехова, подобно многим «живым» людям, овладел животный, первобытный страх перемен. Они боятся впустить в свою жизнь нечто новое. Неизведанность пугает их больше всего на свете, поэтому персонажи так отчаянно цепляются за уютный — или не очень — футляр, который оберегает их от агрессивного, на их взгляд, воздействия жизни.

Рассказ, подаривший название целому типу литературного героя, «Человек в футляре» повествует об учителе древнего языка Беликове, который внушает страх жителям города. Этот человек живёт внутри собственной оболочки, твёрдой и крепкой, не позволяющей ничему новому проникнуть внутрь и потревожить привычное жалкое существование учителя. Даже язык, который преподаёт Беликов, «древний» — даже в этой незначительной, как может показаться, детали есть характеристика боязни перемен, блестяще поданная Чеховым. Кроме того, автор рассказывает, что целый город заражён этой «футлярностью»: недаром на похоронах Беликова все, кто пришёл туда, были с зонтами и в калошах.

Рассказ «Крыжовник» повествует о другом проявлении «футлярности». Главный герой рассказа Чимша-Гималайский ограничил себя… собственной мечтой. Казалось бы, это светлая, высокая материя, позволяющая человеку «вырастить крылья за спиной». Однако если мечта превращается в своего рода идефикс, которому служит целая жизнь человека, она тоже становится футляром, ограничивающим истинную, Богом данную полноценность, свободу человеческой жизни! Именно это и произошло с помещиком, которому в жизни оказались нужны, если перефразировать Чехова, три аршина земли, а не целый земной шар.

Философское искание причин, заставляющих людей запирать себя в футляре, привело Чехова к некоторым неожиданным мыслям. Так, рассказ «Дама с собачкой», тоже относящийся к своего рода «футлярному» циклу Антона Павловича, зачастую трактуется прямо противоположно авторской задумке.

Стоит уточнить, что к концу жизни, когда и были написаны вышеупомянутые произведения, Чехов всё больше наполняет свою прозу христианскими мотивами. Нездоровый, он даже предпринимает тяжелейшую для него поездку на остров Сахалин, которая, по воспоминаниям современников, не дала ему много материала для новых рассказов и вообще почти не отразилась на его творчестве, хотя именно ради этого, с «публичных» слов писателя, она и предпринималась. Дело в том, что для прозаика она стала своего рода паломничеством, испытанием души и тела, которое тот смиренно вынес.

Возвращаясь к теме «Дамы с собачкой», окажется, что и в этом рассказе Антон Павлович упоминает «футлярных» людей. Ими оказываются главные герои — Гуров и Анна Сергеевна, которые, живя с нелюбимыми людьми, заперли себя в оболочке похоти, разврата, скуки. Ища забытья в любовных интрижках, они лишают себя благочестия, нравственности, уничтожают собственную душу. Гуров признаётся, что женщины, которые становились его любовницами, не вызывали у него никаких эмоций, разве что азарт. Этот герой живёт внутри мирка, который не хочет менять и очень боится перемен. Анна Сергеевна сумела вывести его из этого однообразного течения жизни и вышла из него сама. Однако Чехов вовсе не поддерживает героев, решившихся покинуть футляр.

Несмотря на то, что «Даму с собачкой» обычно характеризуют как произведение о любви, о человеческой смелости, которую проповедует писатель, на самом деле это рассказ о грехопадении человека, что противоречит христианскому духу Антона Павловича. В этом заключается парадокс авторской идеи: он осуждает «футлярность» человеческой жизни, однако и не одобряет выхода из него, которое противоречит нормам морали, нравственности. Отрицая это отклонение от нормальной человеческой жизни, А.П. Чехов при этом проповедует лишь истинную свободу — свободу от пошлости, низости, глупости. А вседозволенность, за которую многие принимают чеховскую свободу, автор осуждает, описывая нравственное разложение поражённой ею личности.

Вставить свои 5 копеек