Один из талантливейших поэтов в истории мировой литературы, национальный поэтический гений России, Михаил Юрьевич Лермонтов вошёл в историю искусства как «певец Луны», «певец одиночества». Это действительно так. Талантливый юноша, начавший слагать стихотворения ещё в детском возрасте, к отрочеству имел уже чётко сложившееся мнение о людях, о человеческих судьбах, отношениях. К сожалению, общество и государство во многом обошлось с ним жестоко, так что уже в шестнадцатилетнем возрасте юный Мишель пишет стихотворение «Нищий», в котором демонстрирует разочарование в женской любви и высказывает неверие в трепетное ответное чувство.
На протяжении всей жизни поэта он будет создавать произведения, обличающие человеческое общество, поразительно несовершенное, но чаще — порочное. Сам Лермонтов долгое время учился покаянию в храмах и монастырях, признавая собственную грешность, однако люди, среди которых он жил, духовно было гораздо, гораздо ниже, мерзостнее. Именно поэтому классик при жизни стремился к уединению. По-настоящему комфортно он чувствовал себя только в одиночестве, на Кавказе; там он мог жить свободно, без оков светской учтивости и манер.
В последние годы жизни Михаила Юрьевича всё больше заботят проблемы смысла бытия, вечности… Не меньше он размышляет о смысле и назначении собственного дара и признаёт себя человеком талантливым, а такие люди, как известно, тяжело адаптируются в обществе. Теме поэта и поэзии Лермонтов посвящает своего рода цикл стихотворений (1838-1841 гг.), куда входят произведения «Кинжал», «Поэт», «Журналист, читатель и писатель». Замыкает цикл стихотворение «Пророк», ставшее, во-первых, поэтической полемикой с А.С. Пушкиным, а во-вторых, лирическим завещанием Лермонтова, где тот подводит итог своей жизни.
«Пророк» был написан за какие-то пару месяцев до трагической гибели поэта. Некоторые исследователи, мистифицируя личность Лермонтова, даже утверждали, что он предчувствовал собственную гибель. В стихотворении, ставшим знаковым, как и «Смерть поэта», классик приходит к осмыслению собственного творческого и жизненного пути и старается дать им оценку.
Неслучайно Михаил Юрьевич выбирает в качестве заглавия слово «пророк» – одноимённое стихотворение есть и у А.С. Пушкина, а лермонтовский текст является своеобразным продолжением его тем и идей.
В целом в «Пророке» поднимаются исключительно философские вопросы. Одним из первых Лермонтов обратил внимание читателей на тему поэта и толпы. Помимо этого классик размышляет о происхождении и значении поэтического дара — и приходит к неутешительным выводам.
Рассматривать смысловую сторону произведения невозможно без обращения к «Пророку» Пушкина. Два стихотворения с одинаковыми названиями различаются даже на уровне настроения. У Пушкина оно торжественное, возвышенное; лирический герой идёт к людям с надеждой и трепетом. Провидец Лермонтова же несчастен в своём знании; стихотворение наполнено печалью, горечью и обидой, болью за весь несовершенный человеческий род.
Сюжет «Пророка» продолжает пушкинское произведение. Лермонтов так же обращается к библейским легендам, выбирая для построения образной основы книгу пророка Исайи. Композиционно первые строки произведения «певца одиночества» прямо продолжают повествование Александра Сергеевича: «С тех пор как вечный судия/ Мне дал всеведенье пророка…».
Пушкинский поэт бежит из пустыни к людям, наполненный надеждой, желанием служить народу; провидец же Лермонтова терпит крах в своей миссии; порочное и злое общество не принимает, отторгает его, не понимая собственной греховности, и герою приходится посыпать голову пеплом и бежать в пустыню, находя уединение и покой лишь там, среди звёзд и песков.
Лирический герой, которого смело можно отождествлять с самим автором стихотворения, убеждается, что его божественный дар, ниспосланный на землю во имя служения людям, на самом деле есть огромнейшее страдание для его носителя, ведь чёрствые люди неспособны принять нечто столь чистое, одухотворённое. Им проще избавиться от Гения, нежели признать его и научиться жить рядом с ним. Пророк покидает город, лишь изредка возвращаясь в него, но вновь и вновь подвергается гонениям. Он проявляет слабость, понимая, что должен служить людям несмотря на их неприязнь, но так и не находит в себе сил одному сломить бездушный народ.
Эти мотивы взяты автором неслучайно. Сопоставив их с биографией Лермонтова и воспоминаниями современников о нём, заметим, что он был человеком, крайне близко принимавшим всё к сердцу, личностью тонкой душевной организации; поэт был чрезмерно зависим от общественного мнения, так что выдержать больше нападок со стороны общества, чем выдержал он, Михаил Юрьевич физически едва ли бы вынес — у него было слабое здоровье. Так что Лермонтов, несущий свою поэтическую миссию, можно сказать, признавался в том, что выполнил её недостаточно, не сумел стать пастырем для неразумных овец, не сумел наставить грешников на путь истинный. Как человек глубоко религиозный, это откровение далось ему очень болезненно, пусть и в провале проповеднической миссии не было абсолютной вины поэта.
В «Пророке» лишь четвёртая строфа не проникнута настроением отчаяния. В ней поэт пишет, что мир природы, мир зверей ему приятнее, нежели жестокий людской, поскольку именно в уединении он находит покой и понимание. Остальные же строфы наполнены символами, в том числе и библейскими, наиболее ярко демонстрирующими отчаяние героя, понимающего все тяготы жизни Гения.
Особенное место занимают два последних катрена. Лермонтов неспроста обращается к образу старцев, науськивающих детей, преподающих им жестокий урок ненависти к поэту. Старики учат молодое поколение прятать свой дар, показывая, что Гениев не принимают в обществе, и в то же время они на собственном примере прививают жестокосердие пока ещё невинным, несмышлёным агнцам. Поэт, на протяжении жизни склонный к меланхолии, здесь особенно ярко демонстрирует своё неверие в лучший мир, в лучшее общество.
Создавая своего «Пророка», М.Ю. Лермонтов опирался на пушкинские средства художественной выразительности. Он нарочно избирает тот же размер, что и Пушкин, – четырёхстопный ямб с многочисленными пиррихиями, использует чередование женской и мужской рифм, перекрёстную рифмовку (кроме последней строфы), но разделяет текст на катрены. В последней строфе автор прибегает к опоясывающей рифме, придающей композиционную и смысловую завершённость стихотворению. Так же, как и Пушкин, Михаил Юрьевич обращается к использованию слов «высокой» лексики (судия, предвечный, земная тварь, град и др.). Всё это в совокупности придаёт стихотворению особое звучание, напоминающее по стилю тексты Священного Писания. При всём при этом пушкинское произведение звучит напевно, мелодично; у Лермонтова же больше взрывных согласных, создающих напряжённость и местами прерывистость звучания.
Лермонтов использует многочисленные метафоры («страницы злобы и порока», «посыпать пеплом главу»), эпитеты (предвечный, нагой, чистые ученья), сравнения («как птицы»), олицетворения (звёзды, играющие лучами), синекдоху («тварь покорна… земная») и т.д. Среди стилистических приёмов особенно выделяются инверсия, придающая особое, возвышенное звучание тексту, антитеза (противопоставление действий пророка и людей), градация (наг, беден), анафора и другие. Средства художественной выразительности в «Пророке» отличаются разнообразием и поэтической силой, яркостью, а само стихотворение необычайно образно.
Итак, подводя итог, можно сказать, что оба поэта заложили основу одной из важнейших тем в русской поэзии — тему предназначения поэта на земле. Позже эта тема будет раскрыта другими титанами литературы, например, Львом Толстым, Николаем Некрасовым и многими другими. Но именно Гении русской поэзии, два светила — дневное и ночное — первыми заявили о божественной сущности поэта, о его цели нести людям «любви и правды чистые ученья».